2. Вопрос целесообразности
читать дальшеПешком до Ривендэйла мама добираться отказалась наотрез.
– С вещами? Так далеко?! Я?!!
– Оленя нам не дадут, – папа философски пожал плечами и доел пирожок, – а сами мы не утащим. Я, так точно!
Я тоже ел пирожки и мудро помалкивал. Мы втроем сидели на пороге бабушкиного дуба и подкреплялись «на дорожку». Само собой, внутрь нас не пустили. Только пирожков тазик вынесли – мои бабушки очень добрые.
Мама сначала активно решала, где именно будет стоять наше дерево: возле королевского дворца, как она хотела, или возле Паучьего оврага, как предложил король. В результате, сошлись на поляне неподалеку от Черного болота, поближе к столице. Потом мама хотела погостить у бабушек, но те были против и отправили родителей в Ривендэйл, как король велел. И вот тут-то мама оценила размер багажа. И устроила скандал. Впрочем, скандал нам с папой устраивать бесполезно – мы привычные. А к королю ее не пустили.
Пришлось нам решать: отправляться в Ривендэйл налегке, либо искать транспорт.
– Давай не потащим это все? В первый раз, что ли?
– Это я до замужества могла так путешествовать, – мама отобрала от отца пирожок с повидлом, – а теперь я замужем!
– И что?
– Что скажут в Ривендэйле?!
– С каких пор тебя это волнует? – фыркнул папа и получил в глаз, прямо в татуировку. А! Вот теперь я понял, зачем она ему! Себе набить, что ли? На будущее… вдруг пригодится?
– Вопрос целесообразности! – мама подняла палец.
– Чего?!!
– Целесообразности. Если уж ехать куда-то надолго, то с пользой. А пользу я понимаю, как пользу для нашего семейного бюджета. А для этого мне совершенно необходимо найти, как везти все то, что будет целесообразно взять с собой!
– Чего-чего целесообразно взять? – вкрадчиво спросил незаметно подобравшийся король.
– Мои платья, ваше величество, – не моргнув глазом, пояснила мама, – я же не могу явиться в столь знаменитый дом в каких-то тряпках! И посрамить честь Лихолесья, – добавила с нажимом.
Трандуил подумал, покосился на свой наряд, потрогал зачем-то корону… и кивнул.
– И чтоб по последнему писку моды! – бросил, величественно направляясь в сторону дворца.
Ну, надо же!
Пока мама с королем разговаривали, папа сосредоточенно думал. Стоило Трандуилу исчезнуть из нашего поля зрения, как он выдал:
– Няшка! На него всю галеру навьючить можно!
– Он в Рохане, – я дотянулся-таки и ухватил самый большой пирожок с мясом.
– А еще там, по слухам, ярмарки теперь бывают, – папа явно успел с кем-то пообщаться: я этой новости еще не слышал.
– Ярмарки? – мама оживилась.
– Конан сказал, когда мы из дворца выходили. А ему – вастак.
Мама подумала, и потащила нас собираться.
До Рохана мы добрались относительно быстро: сплавились на лодке по Андуину (одной из оставшихся на галере), саму лодку спрятали хорошенько в камышах, а потом, навьюченные как мулы, отправились искать ярмарку. На законный вопрос, как мы ее найдем, и вообще, вдруг именно сейчас никакой ярмарки не проводится, мама снова дала папе в глаз и сообщила, что даже если так, это не ее проблемы.
Степь не радовала особыми отметинами, поэтому мы шли наугад, вслед за мамой, энергично шагавшей вперед, прямо на закат. Сзади мы с папой изнемогали под увесистым багажом. Я крутил головой, так как раньше никогда не был в Рохане, папа тихонько бухтел под нос, мама насвистывала что-то бравурное из южно-харадского. И досвистелась…
Всадники на белых роханских конях выскочили словно из-под земли:
– Стоять!! Вы кто такие?!
– Эльфы мы, из Лихолесья, – безмятежно улыбнулась мама, – вот, на ярмарку собрались.
– Какую ярмарку? Они осенью проводятся, – старший из роханцев подозрительно прищурился.
– А мы откуда знали? – состроила наивные глазки мама, – вот, вернулись домой из дальних стран, дай, думаем, съездим на ярмарку…
– Из каких стран? – быстро переспросил роханец.
– Из разных, – подумав, отозвалась мама, – В Умбаре были, Хараде, Руне, Хилдориене, в снежных землях…
– Врете! Нет там никого!! – встрял смертный помладше.
– Это как это нет?! – мама подбоченилась и сунула руку в сумку, – а это видел?!
Она выхватила дудку, которой папа в последний раз приманивал Няшку (правда, не только на дудку, но еще и на жратву, но это уже мелочи!).
– Тру-ру-га!!! Тру-ру-ру-га!!
Забавно-гнусавый наигрыш разнесся по степи.
– И что? – смертные насмешливо откинулись в седлах и сложили руки на груди.
– Подождем, – мама невозмутимо присела и достала из той же сумки пирог.
Вот, блин!!! А мне?!!
Мы ждали, мама жевала, лошади с интересом принюхивались к нам. Наконец, мама доела пирог, а люди потеряли терпение.
– И где?.. – начал старший, как вдруг лошади всхрапнули и затанцевали на месте.
Я оглянулся, тоже почувствовав через подошвы сапог легкое дрожание почвы.
– О! – мама поднялась, отряхнулась от крошек и ткнула пальцем, – а вот и моя лапочка!
Няшка несся к нам во всю свою мумачью прыть, радостно размахивая ушами. С того времени, как мы виделись в последний раз, мумак изрядно вымахал, отрастил хорошие бивни и вообще, заматерел.
– Ути, моя прелесть! – мама достала припасенную морковку и протянула Няшке.
Тот слопал подношение и вопросительно рявкнул.
– Ты моя лапочка, – она еще раз погладила мохнатый хобот и по-хозяйски накинула на шею Няшки веревку, – все, держу. Грузите!
Мы споро закинули на лохматую спину всю поклажу, а потом забрались сами.
Мама устроилась поудобнее сразу за Няшкиными ушами и оглянулась на роханцев:
– Ну, чего стоим, кого ждем? Показывайте, где у вас тут ярмарка!
Роханцы сначала остолбенели, но, надо отдать им должное, быстро пришли в себя. Наверно, тоже начали привыкать к маме. Старший показательно вздохнул, и повторил, ну о-очень терпеливо:
– Нет сейчас ярмарок! Рано для них! Они осенью проводятся!!
– Но города же у вас есть? – Мама все решила, и ее теперь не остановить. Никому. Никогда.
– Ну, есть. Эдорас и Фолд.
– А в какой они стороне?
– Туда, – воин ткнул пальцем за спину. – Только учтите, ехать придется через всю страну, к Белым горам.
– Да?.. – мама секунду подумала, – а поближе ничего нет?
– Не-а, – старшина, кажется, уже начал получать какое-то извращенное удовольствие от такой беседы, так как откинулся в седле, словно в кресле, – это же Рохан! Нам тут города ни к чему. Мы народ кочевой.
– М-да, – мама задумчиво почесала Няшку за ухом, – а другие поселения имеются? Деревни, хутора, еще что-то такое?..
Роханцы честно задумались.
– Ну… вот в той стороне, – один из всадников махнул перчаткой куда-то вправо, – есть река и мост через нее. Там, бывает, останавливаются табунщики.
– Отлично! – мама пятками заставила Няшку повернуться в нужную сторону и хорошенько пнула.
Мумак вздрогнул и покорно пошагал. Роханцы удивленно пожали плечами, но последовали за нами в некотором отдалении. Наверно, им интересно, что получится. Мне тоже интересно, ну, да в моей маме я уверен. Я-то ее знаю!
Ну, вот так мы и передвигались: сначала Няшка с нами на спине, потом – смертные верхом. Я от скуки (хоть с высоты Няшкиной спины и было лучше видно, но степь – это все равно однообразно) начал дремать, по привычке вцепившись в отцовскую спину.
Моста через речку мы достигли, когда я уже окончательно уснул. Проснулся от толчка, больно стукнувшись о папину спину носом.
– Мда… – папа впереди почесал в затылке, – не сезон.
– Где? – я высунулся из-за него.
– В… нигде, – папа явно проглотил какое-то слово. На умбарском, наверно.
– Ну что, убедились? – Роханцы сзади наверняка злорадно улыбались. Повернуться и проверить это мне мешал высокий тюк с поклажей.
Мама подумала и еще раз подумала.
– А это что?
– Где? Не вижу.
– Да вон там!.. А! Смертные же не такие зоркие, как мы.
Я высунулся из-за папы вперед (туда смотреть было намного проще, чем вертеться ужом) и посмотрел. Да, и в самом деле: впереди, далеко за речкой, что-то виднелось.
Папа хмыкнул, вытащил из-за пазухи рожок и начал наигрывать какую-то мелодию. Роханские кони затанцевали, из чего я сделал вывод, что он играл что-то из роханского местного творчества.
– Раскладываемся, – мама явно знала, что такое и зачем сделал папа, потому что лихо спрыгнула с Няшки и потянула его чуть в сторону, справа от моста, где был удобный пригорок.
Папа тоже спешился и принялся деловито развязывать тюк. Я покорно слез следом и от нечего делать взял Няшку за веревку, чтобы не сбежал. Роханцы переглянулись и решили в сторонке подождать, чем дело кончится: они тоже спешились, расседлали коней и устроили что-то типа лагеря, разложив крохотный костерок (интересные у них лепешки вместо топлива!) и поставив котелок на треногу.
Вот так и получилось: родители поставили складной столик, на котором мама, напевая, что-то раскладывала и перекладывала в одной ей известном порядке, папа тоже изображал бурную деятельность, одни мы с Няшкой стояли как дуб на перепутье и решительно не понимали, что делать дальше.
– Ну, чего встал? Весь вид мне заслоняешь! – Вот не вовремя я подумал о маме, она тут же услышала и повернулась ко мне! – Отведи мумака за пригорок и попаси его, пока мы управимся!
Я покорно оттащил Няшку туда, где была травка погуще, и привязал к концу веревки еще кусок, чтобы было сподручнее. А сам устроился на пригорке, чтобы все-все видеть. А тем временем точка на горизонте превратилась в табун коней, стадо всякого домашнего скота и ватаги роханцев при них. Смертные живо оценили родителей возле стола, роханский разъезд рядышком и старательно жрущего траву Няшку. И подошли к маме. Та ослепительно улыбнулась:
– Ну шо уставились, как не родные? Таки подходим, смотрим, покупаем!
Ух, ты!! Чистейший харадский говор!!! Ну, прямо как снова на харадском рынке ошиваюсь!.. Эх…
Старший из смертных подобрался ближе, не слезая с коня и с интересом оглядел предложенное. Надо сказать, мама не поленилась и напялила свой любимый в девичестве бронелифчик, который надраила до зеркального блеска. Папа аж слезу пустил от умиления. Он мне сам сказал!.. Что от умиления, а не что слезу.
Я приподнялся и одним глазом поглядел, что она там выставила. Ага, вон, флакончики с умбарской краской для ресниц – там у женщин очень популярно! – еще вижу баночки для специй, глиняные горшочки с острой пастой и пакеты с курительными листьями. В Хараде очень любят, но я пробовал – это страшная гадость! Наверно, потому, что я эльф, а у смертных другие вкусы. Остальное мне было не видно, но я уверен, – мама прекрасно знает, что заинтересует местных в Рохане!
Роханцы и в самом деле клюнули, так как спешились и принялись тыкать пальцами в товар, спрашивая, что и как. Мама оживленно поясняла, кое-что демонстрировала, папа поддакивал, я и воины наблюдали, Няшка жрал. В общем, все при деле.
– Первый пошел!..
Ой, я что, задремал?!. Я поднялся на локте, ошарашено таращась на конские зады. А говорила мама, довольно подсчитывая выручку в деньгах и товарах, полученных за бартер. Нравится мне это умбарское слово!.. Роханские пастухи уехали.
– Ма, собираемся?
– Куда?! Я только начала, – мама потерла ладошки.
– Они же уехали, – я повел рукой, показывая на пустынную округу.
– Ха! Это вот эти уехали, зато они сейчас кого-то еще встретят и похвастаются, и сюда приедут следующие! Так и поторгуем.
Она поправила свой блестящий лифчик и начала докладывать товар на прилавок.
– Понятно. А обед скоро?
Мама только рыкнула и пнула папу. Тот вздохнул и взялся разводить костерок и доставать припасы. Пришлось ему помочь, ибо живот громко бурчал и прекращать не собирался.